Кому выгоден снос воронежской Оперы

Потемкинский фасад воронежской культуры посыпался после известия о будущем сносе Театра оперы и балета, обнажив самое неприглядное. Происходящее напоминает передел собственности.

Крупный скандал разгорелся вокруг сенсационной новости последних дней: общественный совет при региональном департаменте культуры рекомендовал не реставрировать Театр оперы и балета, а снести его под корень и поставить новый, даже лучше прежнего! И тут, прежде чем перейти к строительно-монтажной дискуссии, следует ответить на вопрос: что за общественный совет такой и с чем его едят? Кто в нем заседает и что лоббирует?

Прозрачность мешает проектам

Есть предположение, что родился общественный совет не по любви, а по государственной необходимости - в рамках требований курса на прозрачность работы власти. Но местные управляющие достаточно быстро сориентировались, что прозрачность серьезным денежным проектам только мешает. Поэтому куда фундаментальнее будет совет, где почти половина состава имеет прямое подчинение у руководителя департамента Эмилии Сухачевой, которая грозно поглядывает на заседающих из своего кресла в конференц-зале. Процесс избрания совета прозрачным назвать было никак нельзя - голосование проводилось на сайте культурного ведомства, и - вот чудо! - глубокой ночью аутсайдеры резко набрали немыслимое число голосов и чуть ли не возглавили совет. Технологии, однако, в XXI веке живем.

Почему все происходило в такой тайне? Ответ оказался прост и одновременно страшен: совет рекомендовал снести оперный театр.

Судьба здания Воронежского государственного театра оперы и балета уже давно стала животрепещущей темой для горожан. За самое последнее время каких предложений только не было: то ли заложить 2 млрд рублей на реконструкцию, то ли сделать сбоку странную пристройку, даже вариант постройки нового здания в акватории водохранилища придумали. У каждого подхода к проблеме, как всегда, нашлись аргументы за и против. Театр действительно серьезно нуждается в уходе, капитального ремонта в нем не проводилось ни разу. Но рубить с плеча - неблагодарное занятие, поэтому любые замыслы оставались всего лишь планами и разговорами, зачастую в успокоительном, умиротворяющем тоне. Пока катализатором ситуации неожиданно не стало злополучное заседание, после которого настоящая общественность и всколыхнулась, придя в себя после стольких лживо-сладких речей.

Позор для города

Забили тревогу краеведы и общественники. СМИ наперебой цитировали эмоциональную речь доцента факультета архитектуры и градостроительства ВГАСУ Павла Попова, который назвал всю ситуацию не иначе как позором для города:

«В прочих крупных городах практически все подобные объекты - оперные и драматические театры и дворцы культуры в формах советского ампира - давно взяты под государственную охрану. И здесь - громадный позор для Воронежа... Очень-очень многие горожане будут недовольны сломкой оперного театра! Ведь здесь даже не маленький дворец XVIII века - Дом Вигеля, - о существовании которого знает далеко не каждый. А уничтожение лучшего парадного сооружения в ансамбле главной площади одного из показательных городов России, из руин возрожденного после Великой Отечественной войны».

Эхом отозвались и широкие массы - на платформе Change.org появилась петиция в адрес губернатора Александра Гусева и мэра Воронежа Вадима Кстенина, призывающая спасти здание театра. Свои подписи под ней оставили почти 5 тыс. человек. Вот их голос уже больше похож на голос общественности, чем кулуарные посиделки, безусловно, очень культурных заинтересованных лиц.

Эра фаворитов

Кто определял культурную политику региона в последнее время - знают все. Определяла ее Татьяна Гордеева - супруга бывшего губернатора. То, что культурой в Воронежской области руководила именно она, никто даже не скрывал - кланялись влиятельной даме настолько активно, что порой даже ее саму смущало и ей приходилось резко обрывать процесс излияния комплиментов в свой адрес. Стилем ее руководства сферой культуры стал фаворитизм, как бы не неприятно звучало слово «фаворитизм». Тот, кто нравился Татьяне Александровне, получал преференции, пусть даже в виде простого одобрения. На провинциальном уровне бывает достаточно и его.

Одним из фаворитов стал режиссер Михаил Бычков. И он оказался наиболее приспособленным к борьбе за место под солнцем. Ставка на Бычкова позже обернулась выбором стратегии развития культуры региона на годы вперед. Бывший губернатор Алексей Гордеев, как и обещал, за большие деньги построил любимому режиссеру собственную обитель - Камерный театр. А департамент культуры приложил все усилия, чтобы сделать автономное учреждение буквально юридически неуязвимым. С творца сняли все оковы, мешавшие его полету мысли. Злые языки утверждали, что Эмилию Сухачеву и поставили на должность главы ведомства для того, чтобы удовлетворить все запросы амбициозного режиссера. А вот не сошлось…

Поразительны контрасты судеб двух театров: новое здание для своего режиссера было построено стремительно даже по современным меркам. В шикарном театральном здании на улице Карла Маркса до сих пор толком не освоены все помещения, зато есть модное кафе, выставочный зал и Бог знает что еще. А до Театра оперы и балета руки за два срока губернаторства так и не дошли, хотя Алексей Гордеев вроде бы не раз подчеркивал важность решения проблемы и даже заявил, что сразу после Камерного «оперный для нас - следующий главный культурный объект!» Заявил он так на еженедельном совещании в облправительства аж 16 ноября 2015 года. И, похоже, про обещание забыл.

И, конечно, свои планы насчет Оперы не забросил Михаил Бычков. Хоть успешное сочетание имеющихся привилегий и позволило ему получать огромные для Воронежа гонорары за постановки и за ежегодное курирование программы Международного Платоновского фестиваля, талант не ужился в столь тесных рамках. Мастеру оказалось по плечу запросить и освоить площадку оперного театра - за полтора десятка миллионов он поставил там спектакли «Дон Жуан» и «Родина электричества», быстро сошедшие со сцены.

Но здесь уже, хоть и недавнее, но прошлое, а в настоящем складывается поразительная ситуация: тот самый Михаил Бычков является важным участником (несмотря на свой конфликт с Эмилией Сухачевой) общественного совета при департаменте культуры. И на пресловутом заседании он пламенно выступает за снос существующего здания театра ради постройки на его месте современной прокатной площадки, куда можно будет приглашать артистов мирового уровня. Речи о собственном воронежском театре и его труппе конкретно здесь уже не идет. А вторит ему Бронислав Табачников - другой культурный советник, очень ценящий свое положение.

Включили заднюю

И по традиции, как только реальная общественность резко выступила против сноса, сразу заработала задняя передача. В опубликованном на сайте департамента культуры сообщении о проведении заседания информация подавалась уже под другим соусом. Утверждалось, что участники пришли к единодушному мнению: театральное здание должно «сохранить классический стиль». Что скрывается под столь обтекаемой формулировкой? Какое именно здание имеется в виду: старое, новое, реконструированное? Слова Михаила Бычкова тоже выглядят странно: одновременно надо сохранить целостность архитектурного ансамбля и стилистики главной площади Воронежа, но в то же время существенно расширить функциональные возможности здания оперного театра и его внутреннее содержание. Что вообще пресс-релизовский речекряк означает и подразумевает ли он снос? В конце информационного сообщения департамента, однако, было указано, что в ходе обсуждения участники встречи сошлись во мнении: здание Театра оперы и балета должно остаться на прежнем месте, сохранив классический облик. Но подписанный протокол с результатами голосования не прилагался. Да и сам пресс-релиз, опубликованный якобы 6 февраля, журналистам удалось увидеть лишь несколько дней спустя, хотя каждый день они проверяют сайт департамента. Возможна ли публикация информации органа исполнительной власти задним числом в надежде, что никто не заметит? Теперь уже ни за что ручаться нельзя. А потом ее вообще удалили.

Граждане, пришедшие к единодушному мнению, спустя меньше недели вновь начинают давать СМИ противоречивые комментарии. Бронислав Табачников заявляет РИА «Воронеж», что общественный совет и творческая интеллигенция твердо заявили: театр должен быть на старом месте. Он должен быть реконструирован. Но в том же самом материале новостного издания директор Дворца творчества детей и молодежи Сергей Карпов, присутствовавший на заседании общественного совета, подчеркивает, что реконструкция театра - дело затратное и необходимо возводить новое здание, и заявляет: «На месте старого театра будет новый. Разве плохо, что он появится?»

Происходящее напоминает классическую стратегию вбрасывания информационного шума в соответствии с принципом окна Овертона. Задачей в таком случае становится перевод события из категории «Немыслимое» в категорию «Приемлемое» путем постоянного упоминания - вначале в шутку, а затем уже всерьез, с детальным рассмотрением. Когда общественность свыкается с мыслью, что такое вообще возможно.

И меньше всего нынешняя возня походит на радение за судьбу архитектурного памятника или заботу о культурном облике города. Не открытие, что культура для определенных людей стала аппетитной строчкой в бюджете со всеми предлагающимися финансовыми, имущественными и земельными активами. Местные крупные игроки и олигархи от искусства всегда остро чуют, где можно соблюсти свои материальные интересы, а оперы, балеты и все такое прочее - лишь красивая обертка, чтобы маскировать весь цинизм ситуации. Воронежцам не стоит забывать, что, если они отдадут здание Театра оперы и балета под снос, в любой момент, что называется, по щелчку, может возникнуть тысяча причин построить на том же месте не храм искусств, а развлекательный центр или гипермаркет. Или концертную площадку, которой будет владеть очередной приближенный бизнесмен. Пусть бы общественный совет спросил - реально, а не так, как умеют нынешние псевдообщественники, - верят ли люди в то, что власть сдержит свои обещания? И пусть они услышат, что люди скажут им в ответ. Если их, конечно, интересует их мнение.

Игорь Непомнящий вступил в игру по спасению воронежского Театра оперы и балета от сноса