Под стук колес и барабанов. Как советские студенты управлялись с вагонами и детьми

Две истории от воронежского писателя Александра Ягодкина.

«Иду, красивый, 22-летний…»

Лето 1974-го, когда до обещанного коммунизма в стране оставалось всего шесть лет. Группа АТ-41 («Автоматика и телемеханика») Воронежского политеха. И мы с другом Витькой в раздумьях: что будем делать летом? В августе - производственная практика. А мы уже почти дембеля и давно мечтали съездить на море. Москва, конечно, порт пяти морей, но на самом деле море в СССР было одно - в Сочи, и все, кто знал прикуп, ехали туда.

Деньги на море надо было заработать. И тут нам подфартило: железная дорога позвала студентов в проводники, и часть нашей группы отправилась в депо на Донбасской. Там нас взяли. Но, прежде чем отправиться куда-нибудь на поездах дальнего следования, надо было пройти обкатку на местных маршрутах. Поездом Воронеж-Бутурлиновка - весь в шрамах, прокуренный и пьяный. Проводник в нем был один на два вагона. Чай-белье не разносил, но кипяток в бойлере должен был обеспечить. Плюс выходить на остановках с флажком и присматривать за порядком. Народ в поезде рабочий и отчаянный, так что в случае пьяной драки лучше было сидеть в купе, прикидываясь спящим. Так что ехали долго и тоскливо.

Но зато со второй поездки началась совсем другая жизнь - светская. Сегодня ты в Воронеже, а завтра в Ленинграде. Или в Киеве. А через пару дней - в Москве, и весь день столица в твоем распоряжении. А через неделю - в том самом вожделенном Сочи. И с утра до вечера наслаждаешься субтропиками; причем не надо тратиться на билеты! Наоборот, еще и левые заработки: билеты на юг были тогда в дефиците, и зайцев хватало. Правда, иногда поезда шерстили контролеры, но они тоже живые люди, и с ними всегда можно было договориться.

Там же, в Сочи, случился у нас с Витькой забавный психологический эпизод. Начался он с того, что у киоска с пивом мы как-то присели с кружками на бордюр, а он был обработан хлоркой, и наши моднейшие вельветовые джинсы были обезображены. Запасных штанов мы с собой не брали и в таком виде отправились пообедать в кафе на пристани у морского вокзала. За столик я принес бутылку сухого вина, а Витька встал в очередь за едой, и были мы в тех самых джинсах. Тут за столик наш подсел мятый мужик с бутылкой дешевого портвейна, подмигнул мне и сказал:

- Похмеляемся, братишка?

Он явно принял нас за своих. Тут подошел Витька, и я ему вдруг сказал фразу с пластинки группы Monkeys, а Витька мгновенно среагировал и ответил мне фразой из Beatles - типа на английском. Хотя смысла фраз мы не знали.

Надо было видеть, как изменилось лицо мужика с портвейном. Произошел короткий разговор, из которого выяснилось, что мы - дети наших дипломатов; приехали посмотреть на отечественный курорт. Мужик незаметно убрал свой портвейн со стола, стал вежлив, как атташе, и вскоре начал прощаться, дико извиняясь: мол, отдыхайте, ребятки, не смею вам мешать…

Две фразы на якобы английском превратили наши джинсы с пятнами хлорки из маргинальных в последний писк моды в стане детей дипломатов - вот как словесное обрамление меняет суть вещей. Чем не квадратура Малевича!

Весь июнь у нас была не жизнь, а малина. На посадке подежурил, постели-чай разнес, и в купе тебя уже ждут ребята из нашей группы - пульку расписать. Иногда пассажиры отвлекают на какие-то мелкие хлопоты, но тут пустяки. А уж спать под стук колес - одно удовольствие.

Месяц такой работы-мечты, и деньги для поездки на море мы заработали. И провели июль вместе с друзьями из группы на сочинских пляжах, в кафешках, за преферансом, на каких-то танцах и вообще занимались тем, что называют прожиганием жизни.

Сражение в Дубовке

То лето вообще стало одним из самых памятных. В августе производственная практика на заводе «Электроприбор» вынесла нас из скучного, пыльного города в Дубовку: профком предложил нам с Витькой отслужить практику в заводском пионерлагере «Искра». Мы, конечно, были только за.

Меня назначили воспитателем в первый, старший отряд, Витьку - в четвертый. Но моя воспитательская карьера закончилась быстро. В первый же вечер ко мне пришла гурьба воспитанников и сообщила, что ночью они пойдут на Усманку купаться. Такова традиция, и ничто на свете не может ее нарушить. Они решили меня честно предупредить. А я решил пойти вместе с ними - мало ли… На следующий день обо всем стало известно директору лагеря, и меня понизили в должности и перевели пионервожатым в четвертый отряд, к воспитателю Витьке; в его отряде не было традиции ночного купания. Вдвоем мы и отработали всю смену без происшествий.

Дубовка была детским садом Воронежа, переполненным детьми, одеколонным запахом сосен, трав, заповедной речки; вольница игр, кормежка от пуза - приходилось даже убеждать детей, чтоб они доедали. Линейки, плаванье, конкурсы, соревнования, флирт с девушками-пионервожатыми - что еще нужно, чтоб жизнь снова стала малиной?

Были, конечно, и проблемы - типа взаимного мазанья мальчишек и девчонок зубной пастой по ночам, но бороться с ним было бесполезно.

Мальчишкам мы с Витькой легко нашли главное занятие: играли с ними в футбол. Вся их шумная воробьиная стая - против нас двоих. А вот девчонки на нас обижались: мало мы с ними занимаемся. Тогда ведь футбол считался чисто мужским занятием.

Мальчишки, впрочем, тоже обижались: им никак не удавалось нас обыграть, несмотря на огромное превосходство в количестве. Они пообещали: вот приедут физрук лагеря Жорка и плаврук Витька, они в футбол играют классно и отомстят за мальчишек.

И вскоре Жорка с Витькой, наши ровесники-студенты, приехали и немедленно устроили акцию мщения. Матч оказался не легким боем, а тяжелой битвой двое на двое, на которую собрался весь отряд. И под бурное их боление мы выиграли - что-то вроде 23:21.

В ночь после матча нас с Витькой разбудил Жорка, повел в свои физруковские помещения, и там плаврук уже накрывал стол. Вчетвером мы устроили мировую пьянку. Жорка восторженно кричал, что в таком составе мы побьем команду обслуги любого лагеря. Да что там лагеря - сборную всех пионерлагерей Дубовки!

Физрук и плаврук занялись переговорами о матче века, и через несколько дней он состоялся при большом скоплении болельщиков. В игре пять на пять (вратаря мы взяли из первого отряда) превосходство «Искры» было подавляющим, и мы победили со счетом 16:4 (до сих пор помню!). Авторитет наш среди мальчишек стал непререкаемым, что очень помогало в управлении отрядом.

А в конце - прощальный костер. Трогательный, чуть не до слез.

Жаль, что пионерские лагеря пошли под хвост капитализму. Да и сама Дубовка давно уже не та, что прежде: часть заповедной природы заняли коттеджи, а некоторые лагеря медленно возвращаются в прах земной.

Светлая им память.