Как русские освободили Берлин от Наполеона

Когда русские брали Берлин? Почти все ответят однозначно - в 1945 году. Чуть более искушенная публика вспомнит Семилетнюю войну. Но было и третье взятие Берлина, и тогда город был не вражеской, а союзной столицей, и русских там ждали как дорогих освободителей. В 1813 году свободу в Берлин несли на кончиках казачьих пик.

Прыжок через Польшу

Для широкой общественности в России весна 1813 года - настоящее белое пятно. Победоносная, но кровавая и тяжелая война-1812 подошла к концу. Однако положение дел было не настолько катастрофическим для французов, как могло показаться на первый взгляд. Наполеон, конечно, был разбит, и сам он уехал в Париж, но его отъезд не значил, что между Неманом и Францией не осталось врагов. В Европе стояли гарнизоны, резервные, запасные части. К тому же в России погибли многие завоеватели, и все-таки не все. Так что французы быстро смогли сколотить не особенно плотный, но полноценный заслон.

Положение русских было, в свою очередь, не настолько блестящим, как можно подумать. Да, потери в кампанию 1812 года для них выглядели иначе, чем для французов. Русские в основном теряли людей отставшими и больными, и через какое-то время потеря догоняла армию. Но воевать-то требовалось теми, кто налицо в строю. Так что застрять в Польше и восточных германских землях русские могли надолго. А там Наполеон успел бы сформировать новую армию и дать новый бой.

Однако в руках у русских имелось несколько козырей, которые стоило разыграть. Во-первых, в большой политике победа 1812 года произвела тектонические сдвиги. Катастрофа Великой армии Наполеона создала момент слабости французов. Наполеон контролировал Австрию и Пруссию, формально они были для Франции союзниками - но все прекрасно понимали, что в союз их затолкали сапогами, и в Вене и Берлине хотели бы высвободиться из цепких объятий Бонапарта. Но здесь возникали очевидные трудности. Если в России Наполеона побили, то в Берлине стоял французский гарнизон. Так что русским предстояло как минимум аккуратно выбить из-под Наполеона хотя бы Пруссию.

Другое важное обстоятельство было уже чисто военного свойства. Русские сохранили многочисленную кавалерию. Лошади Великой армии пали первыми жертвами в походе 1812 года, причем многие из несчастных животных не погибли сами, а пошли на корм людям. А вот русские имели не только сухари для людей, но и фураж для коней. И их преимущество позволяло вести маневренную войну. Пусть русских было очень мало для протяженного фронта - французы тоже не имели массы войск, в которых рейды конницы могли завязнуть, - но мобильные русские отряды могли наносить и страшные удары по коммуникациям, и влиять на европейскую политику.

Король Пруссии Фридрих Вильгельм уехал в Силезию - якобы для подготовки ее обороны от русских. На самом деле своим шагом он старался обезопасить себя от попыток французов заставить его что-то делать под угрозой прямого насилия. Но территория Пруссии по-прежнему находилась под контролем противника.

Александр Чернышов.

Русским требовалось действовать быстро, пока с запада не пришел Наполеон со свежими силами. Собственно, именно так и рассуждал один из главных героев нашей истории - Александр Чернышев. Чернышев - бонвиван, шпион, партизан и удалой командир; генерал, которому не было и 30 лет, - предложил наступать летучими отрядами. Конные формирования могли обходить французские войска, потрошить коммуникации, а главное - склонять немцев к выбору правильной стороны в войне.

Летучие отряды идут на Берлин

На противоположной стороне фронта действовали войска пасынка Наполеона генерала Евгения Богарнэ. Не сказать, чтобы он был радикально слаб, но ему, как и всей французской армии, остро недоставало конницы. К тому же Богарнэ приходилось непрерывно латать тришкин кафтан и пытаться удержать очень многое сразу. Поэтому Чернышев, который как раз и возглавлял один из летучих отрядов, быстро увидел открывшуюся перед ним прекрасную возможность. Он располагал некрупными силами - шесть казачьих полков (донские полки были сами по себе маленькими), четыре эскадрона изюмских гусар, два - финляндских драгун и пара пушек. Зато он мог стремительно маневрировать. 17 февраля летучий отряд подошел к Одеру ниже Кюстрина. Лед на реке был слабым, но русские быстро построили мостки и пересекли реку.

Все понимали, что за добыча лежит впереди. В Берлин хотелось бы попасть не только генералу Чернышеву. В стороне от него, у Франкфурта и Шведта, Одер форсировали летучие колонны Александра Бенкендорфа (да-да, того самого, создателя Третьего отделения Его Императорского Величества Канцелярии и цензора Пушкина) и полковника Теттенборна. Последний был немцем, причем, в отличие от Бенкендорфа, самым натуральным, не обрусевшим, и его назначили командовать летучим отрядом, в частности, для облегчения коммуникации с местным населением и должностными лицами.

Берлин занимал маршал Пьер-Франсуа-Шарль Ожеро, имея под командой 6 тыс. солдат в городе и до 20 тысяч - в городах и лагерях в окрестностях. Формально он имел серьезное превосходство над русскими летучими отрядами. Однако на практике французы не могли с такой же скоростью маневрировать и не имели возможности как следует вести разведку. Чем русские, естественно, тут же и воспользовались.

Александр Бенкендорф.

Начали с того, что окружили городок Врицен. Его гарнизон состоял из необстрелянных вестфальских солдат, и внезапный котел поверг их в панику. Полк вестфальцев был не столько разгромлен, сколько просто-напросто разогнан - победителям достались полковник и подполковник, знамена и полтысячи пленных. По тому же сценарию дело шло на всем фронте, где русские переправились через Одер, - французы не были собраны в единый кулак, их войска были распределены по отдельным гарнизонам. В результате летучие отряды, формально уступая противнику, каждый раз застигали врасплох небольшие группы, после чего те оказывались рассеяны или сдавались.

Русские настолько уверились в своих силах, что провели рейд через сам Берлин. Конечно, об удержании города речи не шло - увязнув в уличных боях, рейдовые отряды были бы просто раздавлены. Однако заезд получился впечатляющим. Пока отряд Ожеро занял оборону на Унтер-ден-Линден и у Бранденбургских ворот, русские проникли в Берлин через Шенгаузенские ворота и вихрем промчались по городу, забирая в плен отдельные группы французов. Чернышев и Теттенборн ввели в Берлин несколько конных полков, которые остановились только у Шпрее и Александерплац. Прорываться дальше силой было безумием - французы расставили пехотные каре с орудиями. Так что в первый раз русским пришлось ограничиться впечатляющим рейдом с захватом пленных и демонстрацией флага. Зато русские убедились в массовой поддержке: разгром взятых врасплох французских подразделений шел буквально под овации берлинцев.

Пожалуй, у рейда в Берлин найдется неожиданная аналогия в современной военной истории. Thunder Run американских войск через Багдад в 2003 году также не привел к немедленному захвату города, но позволил наступающим сориентироваться в обстановке, показал слабость противника и дал возможность приготовиться уже к настоящему штурму.

Казачий блиц

Новость о прорыве кавалерии в Берлин произвела на французов эффект удара током. Генерал Богарнэ начал снимать войска с Одера и перебрасывать к Берлину. Сам Берлин был набит войсками - гарнизон довели до 15 тыс. человек (русские вели наступление силами буквально в 4 тыс. кавалеристов). Но французы не были готовы противостоять летучим рейдовым отрядам ни тактически, ни, так сказать, технически - лошадей-то у них так и не появилось. Французы располагали буквально 500-700 всадниками на скверных лошадях. 

Маршал Ожеро на фоне трудов заболел (а может, сказался больным) и выехал из города. Сменившего его Сен-Сира сразила, по выражению М. Богдановича, нервическая горячка. Ситуация, действительно, способствовала горячке. Русские изолировали Берлин - перерезали дороги, и чтобы проехать по ним, требовались крупные силы. А главное - с востока подступала русская армия. От нее для наступления к Берлину выделили поначалу лишь небольшой авангард. Но в Берлине царил полный бардак, достоверных сведений об обстановке никто не имел. Русские непрерывно ловили вестовых, так что французы не могли хотя бы обмениваться информацией между частями армии, а вот русские как раз прекрасно представляли себе силы и возможности противника. Поэтому, хотя французы и располагали довольно большой армией, без возможности маневра, связи, разведки и твердого единого управления толку от толпы пехотинцев было мало. К тому же для контроля за местностью французам недоставало людей, а немцы были настроены предельно русофильски. Настолько, что вели бойкую торговлю, снабжая летучие русские отряды провиантом и фуражом практически под носом у французов.

К 28 февраля русские построили мост через Одер под Кюстрином, и с востока начали подтягиваться авангарды главной армии под командой Репнина-Волконского. Строго говоря, никакого перевеса над французами они по-прежнему не имели - Репнин, по сути, добавил к уже имеющейся кавалерии чуть больше кавалерии. Если бы Евгений Богарнэ уперся рогом, он мог бы долго обороняться от подступающих русских в столице Пруссии. Но сведения доходили до него в предельно расплывчатом виде: «Русские авангарды неизвестной численности строят переправы и обходят Берлин». Получить хоть какие-то достоверные данные ему было неоткуда, вокруг Берлина все было покрыто густой сетью казачьих патрулей, а насчет самого города Богарнэ резонно опасался, что в случае проблем аплодисментами в адрес русских бюргеры не ограничатся. Тем более что включение в командование рейдовыми отрядами Теттенборна оказалось политически выверенным ходом - немцы, которых среди штурмующих было немало, всячески подчеркивали освободительный характер похода.

В итоге Богарнэ решил просто эвакуировать Берлин. На его уровне владения информацией решение генерала даже не выглядело какой-то глупой идеей - с теми данными, которыми он располагал, командующий французской армией имел основания опасаться риска потерять весь - и немаленький - гарнизон. В ночь на 4 марта французы начали отступать из Берлина. Причем, уходя, французы договорились с местными силами правопорядка, что те не станут сообщать русским об уходе французов. Но, разумеется, немцы сделали ровно наоборот. В шесть утра летучий отряд Чернышева уже входил в город. За ним подтянулись прочие рейдовые отряды и авангард главной армии. В общей сложности - 12 или 13 тыс. человек без осадной артиллерии. Они вытолкали из Берлина гарнизон, превосходящий их по численности. В самом городе остались 1,6 тыс. раненых и больных. Основные же силы французов более или менее упорядоченно ушли - в действительности русские просто не могли развалить отступающие колонны грубой силой.

Главные силы русской армии прибыли вообще 11 марта. Но им уже оказалось попросту не с кем воевать, разве что с пивными подвальчиками Берлина. Армия застала в столице Пруссии стихийный праздник. Между тем для политиков и дипломатов все только начиналось. Взятие Берлина окончательно склонило Пруссию на сторону антинаполеоновской коалиции.

Взятие Берлина в 1813 году - просто удивительно недооцененная страница русской военной истории. Ничтожными силами был достигнут по-настоящему стратегический успех. Французы, имея численное преимущество на всех этапах операции, были разбиты исключительно благодаря маневрам, отлично поставленной разведке и ясному мышлению русских командиров. Если бы Чернышев в любой момент потерял голову от близости крупной цели и вместо своего кунфу вокруг Берлина попытался пробиться внутрь напролом - никакого блестящего успеха просто не было бы. Однако в итоге русские добились чрезвычайно эффектного результата не только малыми силами, но и удивительно скромной ценой - потери рейдовых отрядов в итоге оказались весьма незначительными. Трупы вообще друг на друга не громоздились, и видимо, поэтому битва за Берлин оказалась так малоизвестна - что дешево досталось, недорого ценится, а красота операции давала обманчивое ощущение легкости. 

Впрочем, едва ли кто-то был в обиде: и Чернышев, и Бенкендорф, и Теттенборн, и Репнин сделали отличные карьеры, и они не имели оснований жаловаться на судьбу. Ну а тот факт, что мы мало знаем о триумфе 1813 года, конечно же, не их забота.